Макс Мосли: Ничего не имею против жёсткой критики

Мир автоспорта пережил серьёзную утрату: ушёл из жизни Макс Мосли, бывший президент FIA, и на официальном сайте чемпионата появился большой текст, написанный известным британским журналистом Дэвидом Тремейном, посвящённый этой весьма яркой, хотя и противоречивой личности.

Бывало, за ланчем или ужином он производил впечатление очень интересного собеседника, блиставшего изысканными манерами, но когда дело доходило до схватки, оппоненты быстро понимали, что на свою беду они его недооценивали.

Макс Мосли родился 13 апреля 1940 года, и ему на роду было написано стать политиком, причём он действительно собирался сделать карьеру в этой области. Но его отец, Освальд Мосли, был основателем Британского союза фашистов, и это пятно в биографии не позволило Максу воплотить свою мечту.

Вместо этого он стал адвокатом, а в середине 60-х занялся автоспортом. Со свойственной ему отвагой после одного сезона в клубных гонках он сразу перешёл в Формулу 2 и запомнился тем, что участвовал в той злополучной гонке в Хоккенхайме, в которой погиб легендарный Джим Кларк.

«Всё это сравнимо с шоком, – поделился он однажды. – Помню, я ждал старта первой гонки, и моя машина была не в самом конце стартового поля. Всего через ряд впереди меня стартовал Грэм Хилл, а Джим Кларк был далеко впереди. Я думал: «Что я вообще тут делаю? Кругом все звёзды, а я всего лишь гонщик клубного уровня. К тому же идёт дождь, а я никогда раньше не пилотировал на мокрой трассе. Это какое-то безумие!»

Представьте, что в наше время вы стартуете в гонке, в которой участвуют Айртон Сенна и Михаэль Шумахер, при этом вы всего лишь гонщик-любитель…»

В 1969-м вместе с конструктором Робином Хёрдом, своим университетским товарищем, гонщиком и менеджером Аланом Ризом и предпринимателем Грэмом Коукером он основал команду March, название которой было составлено из их инициалов.

Сначала они создали машину Формулы 3 для Ронни Петерсона, но Мосли уже тогда присматривался к Формуле 1, хотя это было беспрецедентной по сложности задачей, ведь совсем недавно созданной компании March Engineering пришлось вести гонку со временем. Но они её выиграли.

Вот как об этом вспоминал Хёрд: «За 10 недель до презентации машины Формулы 1 Макс мне сказал: «В Сильверстоуне мы представим нашу машину мировой прессе». Я ответил: «Никаких проблем, Макс! Всё будет сделано, как надо». Так родилась машина March 701».

Их первой гонкой Формулы 1 стал Гран При ЮАР 1970 года, где за рулём March 701 из первого ряда стартовали действующий чемпион мира Джеки Стюарт и очень перспективный новозеландец Крис Эймон.

Мосли удивительным образом почувствовал, что в Формуле 1 появится необходимость в клиентских машинах и убедил своих партнёров заняться удовлетворением этого спроса. Но и этого ему было недостаточно: в том году в March производили машины для Ф2, Ф3, Формулы Ford, а также спорткары для серии Can-Am. Впоследствии они стали строить и машины для IndyCar.

Всем этим пришлось заниматься, поскольку Мосли были нужны средства, чтобы компания удержалась на плаву. С 1970-го по 1976 гг. машины March выиграли три Гран При и одержали бесчисленные победы в Ф2, Ф3 и IndyCar. А когда звезда этой компании окончательно закатилась, Мосли с головой ушёл в автоспортивную политику.

Вместе с Берни Экклстоуном они создали грозный и прочный альянс – именно Мосли сыграл решающую роль в том, что Экклстоун выиграл сражение за коммерческие права Формулы 1, одолев тогдашнего президента FIA, непредсказуемого Жан-Мари Балестра. Благодаря той победе Формула 1 стала бурно развиваться, а многие владельцы команд стали очень богатыми людьми.

К 1991 году Экклстоун и Мосли были готовы нанести решающий удар, и Мосли одержал сенсационную победу над Балестром, после чего получил контроль над чемпионатом мира.

В 1994-м, после трагических аварий Роланда Ратценбергера и Айртона Сенны в Имоле, Мосли сразу понял, что необходимо действовать в опережающем ключе, чтобы смягчить волну критики в адрес автоспорта, ведь обе смерти фактически произошли в прямом эфире.

Реформы, которые он инициировал, были непопулярными, но Флавио Бриаторе, руководитель команды Benetton, оказался неправ, когда после очередного совещания, состоявшегося в паддоке автодрома в Барселоне, объявил: «Мосли уходит со сцены!» Макс Мосли умел выбираться из самых сложных ситуаций, поэтому продолжал упорно гнуть свою линию и бороться, чтобы реализовать задуманные перемены.

В 2007 году его война с Роном Деннисом воспринималась всеми как личная вендетта, поскольку он публично обвинил главу McLaren в мошенничестве, когда разгорелся так называемый «шпионский скандал». Мосли было приятно, что он поставил Денниса в весьма затруднительное положение, заставив того публично обменяться рукопожатием на Гран При Бельгии.

«Как и у всех нас, у Макса были свои недостатки, – как-то вспоминал Робин Хёрд. – Но для меня он был лучшим коллегой, с кем мне когда-либо доводилось работать. Он был удивительным человеком, и мы с ним никогда не ссорились. Но для него существует только либо чёрное, либо белое… Он мог быть довольно жестоким, и Рона Денниса он терпеть не может. За что? Но он так решил, вот и всё…»

Тем не менее, Макс Мосли действительно внёс очень значительный вклад в развитие автоспорта. Одним из его важнейших достижений стало проведение в Формуле 1 обязательных краш-тестов машин, что несомненно спасло не одну жизнь, и это останется частью его наследия, как и введение аналогичной системы EuroNCAP для оценки безопасности серийных легковых автомобилей, основанной на методиках, опробованных в Ф1.

В марте 2008 года многие предрекали, что Мосли придётся оставить пост президента FIA, когда после публикации в таблоиде News of the World разразился скандал, связанный с его частной жизнью. Но он пошёл напролом, казалось, что ему удалось сохранить полную невозмутимость, поскольку он заявил, что не собирается уходить в отставку, настаивая что его частная жизнь – его личное дело.

Он не дрогнул несмотря на всю критику и ушёл из FIA, когда был готов это сделать, и в 2009 году президентом федерации стал Жан Тодт.

«Ничего не имею против жёсткой критики, – однажды сказал Мосли, в 1962-м принимая участие в словесных дуэлях на улицах Восточного Лондона во время одного из митингов, организованных его отцом, который был более чем неоднозначной фигурой. – Я из семьи, которая всегда подвергалась критике, но, как я понял, некоторым людям критика не нравится. А я люблю читать в газетах статьи, где меня подвергают яростным нападкам, это отличное развлечение».

Кстати, в истории с News of the World он действовал настолько продуманно, что в итоге этот таблоид прекратил существование, и все свои последние годы Макс Мосли посвятил борьбе за то, чтобы ограничить права прессы вмешиваться в частную жизнь людей.

Источник

Читайте также

• Пьер Гасли: Дайте Хэмилтону машину Haas, и он финиширует последним
• Мазепин: «Мне очень понравились спринты в «Формуле-1» — и как фанату гонок, и как пилоту»
• Риккардо: Нельзя говорить, что Макс не заслуживал титула
• Валттери Боттас объяснил, почему Рассел не опередит Хэмилтона
• Гранитные памятники: эстетика и долговечность